Отцы Собора говорят ему: «Скажи: „Анафема Несторию!“», а он пытается оправдываться: «Я никогда не был еретиком!» Но только он начинает объяснять свою позицию, как они прерывают его: «Мы не хотим тебя слушать, скажи: „Анафема Несторию!“»; а он опять старается оправдаться. Наконец в зале Собора стали раздаваться восклицания: «Феодорит несторианин! Он еретик!» Тогда он понял, что иначе нельзя, как только сказать: «Анафема Несторию!»
Отсюда мы делаем вывод. Либо то, что произошло на IV Вселенском соборе, плохо, и Феодорита напрасно вынудили осудить Нестория, вместо того чтобы дать ему возможность высказать свои взгляды и доказать свое православие, либо в этом эпизоде есть особенный смысл и через отцов Собора действовал и их устами выражал истину Сам Дух Святой.
Выходит, что, когда я говорю: «Этот человек - еретик», или: «Анафема Несторию!» - в этом нет греха осуждения. Блаженный Феодорит не согрешил, осуждая Нестория. И праведный Иоанн Кронштадтский не согрешил, осуждая Льва Толстого.
Итак, под словами «Не осуждайте» имеется в виду: не осуждайте так, чтобы это являлось грехом.
Бывают случаи, когда не осудить невозможно, и если мы в подобных ситуациях не осудим, то тогда как раз согрешим. Если бы блаженный Феодорит не осудил Нестория, то его, несмотря на заслуги перед православием, предали бы анафеме вместе с Несторием. И так можно сказать про всякого из нас: если мы не будем осуждать еретиков, не будем осуждать богохульников, не будем осуждать врагов Церкви, не будем осуждать развратников (именно как носителей и распространителей разврата), то получится, что мы их оправдываем.
Поэтому Евангелие далее предлагает: «Не осуждайте, и не будете осуждены; прощайте, и прощены будете » . Если все-таки невозможно не осудить, тогда, по крайней мере, прощайте этим людям, внутренне не держите на них зла.
Наверное, кому-то покажется странным: как это - осудить, если Евангелие прямо заповедует «Не осуждайте». Часто нам представляется, что Евангелие состоит только в заповеди любить, которую мы притом понимаем очень узко.
Но для чего, например, в Церкви существует сборник правил, то есть законов для суда над провинившимися клириками и мирянами? Для того, чтобы тех или иных людей осуждать за их нарушения. Но это не греховное осуждение, а та самая Божественная любовь, которая простирается к каждому человеку и которую мы интерпретируем применительно к тем или иным обстоятельствам.
Евангелие не состоит всего из нескольких слов - «нужно всех любить», в нем говорится и о многом другом. Поэтому не нужно видеть противоречие Евангелию в том, что в некоторых случаях суд необходим. Как, например, духовник сможет не судить тех, кто у него исповедуется и кается? Как судья или начальник должен исполнять свои обязанности?
Хочу напоследок сделать важную оговорку. Да, нам необходимо знать о степенях позволительного суда и осуждения, но не будем искать в этом оправдания своим страстям. В подавляющем большинстве случаев нам надо стараться именно не судить и не осуждать, и тогда Господь не осудит и нас.
Все, наверное, знают случай из отечника о монахе, который никого не осуждал. Жил он довольно нерадиво, но когда умер и демоны представили ему свиток с множеством его грехов, то он воскликнул: «Господи! Ты сказал: “Не судите, да не судимы будете”. Вот, я за всю жизнь никого не осудил». И тотчас все его грехи со свитка исчезли. Этого монаха ввела в рай одна только добродетель неосуждения. И если мы будем ей прилежать, то она введет в небесные обители и нас.
***
Вопрос. Как из рассуждения о том или ином человеке не впасть в осуждение?
Ответ. Это очень трудно, а без содействия Божественной благодати, можно сказать, невозможно. Только благодать позволяет судить о человеке трезво и при этом его не осуждать. Поэтому надо молиться, просить у Бога помощи и по мере сил понуждать себя к исполнению этой заповеди. Но вместе с тем, если судить о чем-то - наша обязанность, то надо это делать, даже если мы не бесстрастны. Пусть мы, рассуждая о проступках наших детей, осудим их и накажем, но зато дадим им понять, что хорошо, а что плохо. И лучше нам, в случае необходимости, осудить и наказать провинившихся подчиненных, чем разрушить дело, которое нам поручено.
В каждом случае придется думать: есть ли необходимость рассуждать о том или ином обстоятельстве и человеке? Потому что если мы начнем рассуждать, то едва ли избежим осуждения. Но по крайней мере не будем осуждать без нужды - и это уже очень высоко.
***
Вопрос. Моя тетушка, приходя к нам в гости, часто жалуется на невестку и на сына-алкоголика. Ее жалобы кажутся справедливыми, и мы вместе с ней возмущаемся. Но, получается, она осуждает? И мы в этом участвуем?
Ответ. Да, я думаю, что эти разговоры ни к чему. Они ничего не принесут, не помогут ни этой тетушке, ни ее семье, ни этому бедному алкоголику. Поэтому в таких случаях либо надо вовсе молчать, как бы не касаться этого, либо, если ты хочешь помочь, - молиться.
Но чтобы молиться за падших людей, надо иметь благодать, иначе мы можем взять на себя искушения и скорби, которые выше нашей силы.
Словом, надо либо как-то помогать, либо, по крайней мере, не вредить. А участвуя в злословии, мы лишь еще больше умножаем грех.
***
Вопрос . Как не осуждать человека, который пришел в храм нетрезвым? Уместна ли здесь снисходительность, не будет ли это потворством страсти?
Ответ. Я расскажу такой случай. Один мой знакомый работал в храме, был кем-то вроде дневного сторожа. Однажды в храм пришел парень, пьяный вдребезги, встал перед иконой Божией Матери, начал плакать, что-то кричать… Кажется, у него мама была больна раком.
А все это происходило во время богослужения, и моему знакомому сказали выкинуть этого парня из церкви. Но он отнесся к тому снисходительно и человеколюбиво, тихонько его вывел, стал с ним беседовать, хотя тот, повторю, был порядочно пьян. Впоследствии они стали встречаться, в результате мой знакомый обратил этого человека к вере, он стал православным христианином, а через несколько лет - и священником.
Поэтому не нужно стричь всех под одну гребенку и огульно осуждать. Может быть, у человека какое-то несчастье, или он просто на именинах выпил лишнюю рюмку. Но если он ведет себя нагло, хулиганит, кощунствует - это, конечно, другое дело.
Должно быть некоторое снисхождение, но и благоразумие тоже. Впрочем, от внутреннего осуждения лучше храниться и в этом случае.
Вопрос. Мне иногда кажется, что люди, подверженные одинаковой страсти, похожи друг на друга, страсть как бы накладывает отпечаток на лица. Нет ли в этом осуждения?
Ответ. Лучше подобными наблюдениями не увлекаться, а то будешь ходить и говорить людям: «Вот ты - гордый. И ты гордый, и ты гордый: у вас на лицах одинаковые отпечатки».
Мы должны стараться в каждом человеке, даже в самом опустившемся, видеть образ Божий. Истинное христианство в том и состоит, чтобы не замечать в ближнем ничего плохого.
Говорил, что он сподобился видеть лица своих врагов как лица ангелов Божиих. Он смотрел на своего врага, клеветника, и видел его лицо сияющим, как у ангела. Почему? Потому ли, что тот на самом деле был ангелоподобным? Нет, но потому, что благодать Божия ослепляет христианина в том смысле, что лишает его зрения чужих грехов.
Исключение в этом смысле составляют, может быть, духовники. Им, так сказать, поневоле приходится разбираться в человеческих грехах, но не ради осуждения, а ради помощи ближним. Духовник похож на хирурга. Хирург, который вынужден разрезать человеческое тело и перебирать его внутренности, делает это не ради своего удовольствия, а ради того, чтобы помочь человеку избавиться от болезни.
Вообще всем христианам, наоборот, надо стремиться ничего в человеке не видеть, не рассматривать, какая страсть изображается у него на лице: гордость или гнев. Нужно думать: все хорошие, кроткие, все ангелы Божии, все вокруг меня святые, один я грешник.
Конечно, невозможно приобрести такое отношение ко всем людям собственными усилиями, только действие благодати может сделать человека способным на это. Но общее наше расположение должно быть именно таково.
Осуждение других — любимое занятие большинства людей.
Со смирением никак не совместимо осуждение ближних и обидчивость. Если мы осуждаем других или обижаемся, когда нас чем-либо оскорбят, то у нас вовсе нет никакого смирения.
Критика всегда причиняет боль человеку, либо наносит вред. Если кто-то спрашивает ваше мнение, постарайтесь избежать таких формулировок, которые приблизились бы к осуждению или критике.
Ученый муж, опустившийся до восхваления и осуждения чужого нрава
и поведения, теряет мудрость в хитросплетениях двойственности.
«Не судите, и не будете судимы; не осуждайте, и не будете осуждены; прощайте, и прощены будете; давайте, и дастся вам» (Лк. 6, 37–38) . Евангелие от Луки.
Осуждение как качество личности – склонность негативно о ком-то или о чем-то высказываться, судить, недоброжелательно оценивать окружающих.
Человек притягивает в свою жизнь то, что осуждает. Жил-был царь. Он считал своим долгом помогать всем, кто приходил к нему за помощью. И для этого каждое утро сам участвовал в раздаче пищи неимущим. Однажды утром, после ежедневной помощи бедным, он отправился на конюшню. Там он сильно разозлился на своих слуг, т.к. заболела его любимая лошадь. А в это время ко двору пришёл один мудрец. Он пришёл попросить немного еды, но царя не застал на месте. Ему сказали: — Царь недалеко, он в конюшне. И мудрец пошёл на конюшню. Он нашёл там царя, расстроенного и злого. Царь спросил с раздражением: — Зачем ты пришёл? — Я пришёл попросить еды у тебя! — сказал мудрец. Царь ещё больше разгневался, он начал кричать: — Почему ты не пришёл, когда я утром раздавал пищу неимущим?! — Я не знал об этом, — спокойно ответил мудрец. — У меня есть приемные часы! — продолжал кричать царь. — Ты мог прийти в урочное время! На что мудрец абсолютно спокойно отвечал: — Не волнуйся, пожалуйста! Я ухожу, забудь обо мне! Но царь стал злиться ещё больше: — Ну что вы за люди?! У меня есть и другие обязанности. Я ведь тоже живой человек, этого почему-то никто не учитывает. Чего, в конце концов, те надо было?! — Единственное, чего я хотел, — так это немного еды. Но мне от тебя уже ничего не нужно. И мудрец пошёл к выходу. Это царя разъярило ещё больше. Он закричал: — Ты хотел еды?! Так получай! — С этими словами он схватил ком лошадиного навоза и швырнул вслед уходящему мудрецу. Тот взял этот ком, с достоинством поблагодарил царя и спокойно удалился. И приснился ночью царю сон. Во сне он увидел мудреца и огромную кучу навоза. И снится ему, что он спрашивает мудреца: — Что значит появление в моём сне тебя с этой огромной кучей навоза? — Ты слышал о том, что если кто-то что-то отдаёт безкорсытно, то потом это возвращается сторицей? А когда это посылается святому, то возвращается пославшему в тысячу раз больше. Так что теперь это куча навоза твоя! И ты её должен съесть. — Как моя?! И почему я должен есть навоз?! — Вчера, когда я просил тебя о помощи, мне нужна была еда. И ты мне её дал в виде кома навоза. А теперь тебе это вернулось в виде большой кучи. Таков закон Кармы. — Боже мой! Что я наделал?! – Царь в ужасе схватился за голову. Мудрец продолжал: -Я не могу отменить закон Кармы. Помнишь, вчера я пытался тебе помочь — хотел уйти, но ты стал раздражаться, кричать и швырнул это в меня. Я не могу отменить того, что уже произошло, но я дам тебе подсказку. Сделай так, чтобы тебя начали критиковать, осуждать и ругать. Тогда те, кто будет это делать, разделят этот навоз с тобой. Когда кто-то нас критикует, радуйтесь и благодарите критикана – он съедает наш навоз! Вот такой сон увидел царь. Когда он проснулся, то долго размышлял над тем, что увидел во сне. Потом он взял бутылку водки, закурил сигару и пошёл на Ратушную площадь, где на виду у публики устроил скандал, с кем-то подрался, а потом с проституткой под руку разгуливал по площади. Тем самым он своих подданных привёл сначала в состояние шока, а потом – крайнего возмущения. Они стали показывать на царя пальцами, плевать ему в след, смеяться и издеваться над ним. А ему только этого и надо было. Вечером, уставший, но довольный собой, царь лег спать в надежде увидеть продолжение вчерашнего сна и поговорить с мудрецом. И он его увидел, но, к сожалению, куча навоза не исчезла, хотя значительно уменьшилась. — Как же так! — закричал царь. – Ты же сказал, что это сработает. — Всё дело в том, — отвечал мудрец, — что на Ратушной площади был человек, который не стал тебя осуждать и критиковать. — Боже мой! Что же мне делать? Я же царь, мне по статусу не положено питаться навозом. Я даже отравиться могу, если съем это. — Хорошо, я готов тебе ещё раз помочь. Я дам тебе адрес этого человека. Ты его сможешь найти. А дальше поступай как хочешь. Царь переоделся, загримировался до неузнаваемости и пошёл к этому человеку. И когда он нашёл его, то спросил: — Вы наверняка знаете, что вчера случилось в нашем городе. Как вы к этому относитесь? — А что необычного случилось вчера? – вопросом на вопрос ответил этот человек. — Ну как же! Наш царь такое отмочил! — И слышал и видел. Но в этом нет ничего страшного. Просто устал наш царь, и ему понадобилась какая-то разрядка. — Ну как же так! – говорит царь. – Это же форменное безобразие. Он своим поведением подрывает моральные устои общества. На площади ведь и дети были. Нет, этого нельзя оставлять без внимания! Я полагаю создать оппозицию и хочу, чтобы вы возглавили её. У меня есть деньги, я смогу взять на себя финансирование оппозиционного движения. — Нет, я в такие игры не играю! Я не вижу абсолютно ничего плохого в том, что было вчера. Царь от рождения был человеком вспыльчивым, не удержался и на этот раз: — Вот из-за таких, как вы, и происходит падение нравов! Общество будет полностью развращаться! Как же дальше будем жить?! На такие слова этот человек, совершенно спокойно глядя в глаза переодетому царю, сказал: — Ваше величество! Ешьте сами свой навоз!
Прежде всего, за осуждением скрывается гордыня – один из тягчайших грехов. «Если бы мы даже не сделали никакого греха, то уже один этот грех (осуждение), мог бы свести нас в преисподнюю», – говорит св. Иоанн Златоуст, — «Кто строго расследует чужие проступки, тот не получит никакого снисхождения к своим собственным…»
Мы хотим, чтобы нас любили и принимали безусловно: без маски, какие мы есть на самом деле. Однако, любить и принимать других людей такими, какие они есть на самом деле мы не желаем. Ни один судья не сможет снами посоревноваться в количестве приговоров, вынесенных за день. Конкуренцию нам мог составить лишь ВЧК. Мы осуждаем правительство, чиновников, политиков, друзей, знакомых, наших близких и, наконец, самих себя.
Осуждение – это добровольная уступка власти над собой в пользу осуждаемого. Осуждая правительство, людей или обстоятельства, мы, тем самым, расписываемся в том, что они имеют власть над нашими мыслями, чувствами и эмоциями. Эксплуатируя наши чувства, внешние факторы берут нас в плен. Например, нас не устраивает чье-то поведение, оно не вписывается в наши нравственные ценности, моральные устои и представления. Мы не можем отвечать за поведение других, а вот за свою реакцию на их поведение отвечаем полностью только мы. В нашей власти сделать выбор: «выпрыгивать из штанов», с пеной у рта доказывая неправоту людей или обстоятельств или остаться спокойным и уравновешенным. Осуждая других, мы приобретаем статус жертвы. Своим осуждением мы создаем избыточный потенциал, вызываем равновесные силы, которые нас «воспитывают» и устанавливают равновесие. Выплеск негативных эмоций, связанный с осуждением, подкармливает своей энергией вечно голодных маятников. Приклеивая к осуждению почтовую марку, мы отсылаем осуждаемым свое здоровье и жизненный тонус. Иными словами, осуждение – это добровольная передача власти над собой предмету осуждения.
Мы осуждаем в других то, что не принимаем в себе . Например, в проявленной форме вы порядочная женщина и прекрасная жена. Вы гордитесь этим и поощряете в себе эту сторону личности. Но это совсем не значит, что в вас отсутствует противоположная сторона – развратная женщина. Вы не принимаете эту сторону своей личности, отвергаете и осуждаете ее. Свое осуждение вы проецируете во внешний мир, осуждая разврат, проституцию и т. п. Порядочная женщина осуждает развратную, чувствуя при этом страх. Развратная женщина в вас испытывает чувство вины от осуждения, но сама, в свою очередь, осуждает в вас порядочную женщину, стараясь вызвать у нее чувство вины. Такое противоборство противоположностей происходит постоянно. Осуждение – это страх своей скрытой, не проявленной стороны личности.
Как вы думаете, что чувствует объект обсуждения, к примеру, жена или муж? Они чувствуют себя плохими, физически ущербными и униженными, как будто их насилуют. Появляется чувство проигравшего крупную сумму игрока. Они испытывают ощущение внутренней бомбардировки души и разума. Возникает защитная реакция и желание напасть на своего «судью». Вполне ожидаемая и понятная реакция: кому ж понравится осуждение? Начав осуждение человека, мы, чего скрывать, запускаем на энергетическом уровне программу его уничтожения . Ответным ударом на энергетическом уровне он возвращает нам наш «подарок» в форме неприятностей и болезней. Обратите внимание на такое обстоятельство: чем выше у человека жизненный тонус, его энергетический уровень, тем более опасно его осуждение. Эта опасность распространяется, прежде всего, на него самого. Когда вы осуждаете какую-либо организационную структуру людей (партию, нацию, государство), мощный энергетический ответ поражает не только вас, но и ваших детей. Когда человек осуждает жизнь как таковую, его дети обречены. Осуждение родителями жизни и человечества отражается на детях. Смерть детей является последствием осуждения родителями мироустройства. Осуждение действует вкрадчиво, в незаметной, накопительной форме, а потому приводит к тяжелым заболеваниям. Чаще всего это онкология.
Когда вы осуждаете других, вы осуждаете самого себя. Ничто так не разрушает человека, как осуждение окружающих. Ломать осуждением индивидуальность человека – это худшее проявление негативного поведения.
А что испытывает «прокурор и судья» в одном лице? У них растет чувство собственной важности. От ощущения своей правоты появляется чувство собственного превосходства. Некоторые получают удовольствие от упавшей на них в момент осуждения силы и власти. Между тем, в теле появляется ощущение напряжения и скованности. Осуждающая мысль становится доминантной в сравнении с остальными. Словом, такое же состояние, как и при стрессе.
Как видим, от осуждения страдают в той или иной форме обе стороны. Это связано с тем, что осуждение вызывает нарушение равновесия в мироздании и поэтому подвергается воздействию равновесных сил. К примеру, у вас в подсознании сложился идеальный образ жены (100%). Женились вы в полусне, клянясь в вечной любви. Но, как говорил А. Пушкин: «Мы знаем: вечная любовь живет едва ли три недели». Проснувшись, вы увидели, что Чмо, бегающее по вашей квартире, едва ли тянет на 10%. « И где же были мои глаза?» — восклицаете вы. Ваш запросный потенциал с жестокой действительностью не совпадает на 90%. Вы начинаете осуждать это, по вашему разумению, нелепое существо и создаете избыточный потенциал (90%) вокруг себя. Все справедливо: насколько плоха жена, настолько должен быть хорош муж. Поскольку вы пока бескрылый ангел, равновесные силы мироздания сделают все, чтобы ликвидировать дисбаланс. Вам остается или развестись или уменьшить напряженность потенциалов. Может, со временем, вы приглядитесь к жене и подумаете: «Да, вроде, и не совсем Чмо. Кое-что в ней начинает мне нравиться». Она почувствует изменение отношения к себе. Начался разворот к лучшему. Дисбаланс исчезнет.
Осуждение всегда сопряжено с излучением негативной энергии . Если вы осуждаете человека за его манеры или походку, то на энергетическом уровне вы становитесь ниже его. Он идет, косолапит и, при этом напевает радостную песенку: «Какой хороший я и песенка моя», то есть излучает позитивную энергию. А вы стали ретранслятором негативной энергии. Так кто «лучше — хуже», кто «хороший — плохой»?
Стремление все оценивать в рамках «хорошо — плохо», правдоискательство, желание быть всегда правым сделало осуждение нашей привычкой. По привычке мы превратились в обвинителей. После темы о погоде и болезнях тема «осуждение» занимает призовое место. Даже своих домашних питомцев мы способны осудить, если их поведение не вписывается в рамки наших представлений. Раз осуждение – это привычка, значит, ее можно заменить другой, но позитивной привычкой.
Как не крути, осуждение – это обратная сторона собственной важности . Подавленный страх перед своей внутренней сущностью побуждает нас к осуждению. Если вы осуждаете себя, вы не можете не осуждать других и наоборот. Вор, с легким сердцем относящийся к своему ремеслу, не осуждает других воров. Может завидовать, но не осуждать. Если же он ворует и осуждает себя за это, он будет осуждать и других воров. Действует принцип: не осуждай других за то, что делаешь сам.
Человек страшится осуждения людей, потому что сам их осуждает . При этом, мы осуждаем иллюзорный образ, созданный в нашем подсознании. Если человек бесчестный, он и мир видит как сборище мошенников, жуликов и проходимцев. Когда человек превращается в копилку раздражения, встретив своего дальнего родственника, он с легкостью может осудить его за раздражение. Дальний родственник будет крайне удивлен такому восприятию своей добродушной личности. Словом, мы видим то, что хотим видеть. Например, думаете, ваши аквариумные рыбки просто тупо смотрят на вас? Нет - они осуждающе молчат. Если вы вышли на улицу, и видите мрачных раздраженных прохожих, остановитесь или вернитесь обратно. Восстановите хорошее настроение и продолжайте свой путь. Восстановить позитивный настрой каждый может самостоятельно по излюбленной им методике. Это отдельная тема для обсуждения.
Об иллюзорности нашего восприятия и надуманности причин осуждения поведает эта притча: Одна семейная пара переехала жить в новую квартиру. Утром, едва проснувшись, жена выглянула в окно и увидела соседку, которая развешивала на просушку выстиранное бельё. — Посмотри, какое грязное у неё бельё, - сказала она своему мужу. Но тот читал газету и не обратил на это никакого внимания. — Наверное, у неё плохое мыло, или она совсем не умеет стирать. Надо бы её поучить. И так всякий раз, когда соседка развешивала бельё, жена удивлялась тому, какое оно грязное. В одно прекрасное утро, посмотрев в окно, она вскрикнула: — О! Сегодня бельё чистое! Наверное, научилась стирать! — Да нет, сказал муж, - просто я сегодня встал пораньше и вымыл окно.
Осуждение окружающих вообще может быть беспочвенным. Прекрасное тому свидетельство описываемый случай: Одна женщина сидела в аэропорту и дожидалась посадки на свой самолет. Так как до посадки оставалось еще несколько часов, она купила пакет печенья и устроилась в мягком кресле зала ожидания, достала книжку и стала читать. Она с интересом читала книгу, и вдруг заметила то, что рядом сидевший мужчина, берет печенье из ее пакета, без спроса. Это ее напрягло, она сделала вид что не заметила, как будто ничего не произошло. Она читала, ела печенье и периодически смотрела на часы в ожидании посадки на самолет, а «вор» сидевший рядом в наглую опустошал пакет с печеньем. Все сильнее и сильнее женщина негодовала внутри себя. Она хотела просто врезать ему по физиономии за такую наглость. Она брала печенье из пакета, и он брал печенье из пакета. Когда осталось последнее печенье в пакете, она подумала, что он будет делать. Он без всякого зазрения совести, взял печенье, улыбнулся, поломал пополам и половинку протянул ей. Женщина, резко выдернув свою половинку из его руки, подумала, какой грубиян и нахал. Никогда в своей жизни она не испытывала такого негодования и ярости. Когда объявили о посадки, она встала со своего места и направилась к терминалу, не желая даже смотреть в его сторону. Она зашла в самолет и уселась на свое место, она открыла сумку, чтобы взять книгу, которую уже почти дочитала. И тут она увидела то, что шокировало ее. Она просто замерла и смотрела на запечатанный пакет с печеньем, который лежал в ее сумке. Это означало, что все это время, она ела его печенье, и он делился с ней. Женщина поняла, что это она оказалась грубиянкой, вором и не благодарным человеком.
Многие считают, что жить в нашем обществе без осуждения невозможно. А что если осознанно выбросить осуждение на помойку, заменив его предпочтением. В этом понятии сплошной позитив. Предпочтение – это большая симпатия к одной вещи, чем к другой. Это благосклонное отношение к чему-то. Это предрасположенность к чему-то или кому-то. Словом, произносишь слово, и душа радуется. В слове «предпочтение» отсутствует опасность. «Я предпочитаю ездить поездом и ничего страшного, если я не полечу самолетом», — в этой фразе только спокойствие и отсутствие всякой значимости. Ранее вы сказали бы с осуждением: «Самолет – опасный вид транспорта!». Теперь вы скажете: «Я предпочитаю поезд, а не самолет». В чем отличия двух подходов? В предпочтении всегда есть два (или более) представлений. В данном примере поезд и самолет. Мы можем сравнивать. В осуждении мы имеем дело только с тем, что осуждаем. В данном примере объектом осуждения стал самолет. Сравнивать мы не можем. Что вам больше по душе? «Я не буду в такую жару есть твой дурацкий борщ» или «Я предпочитаю окрошку борщу». «Я терпеть не могу этого Васю» или «Я предпочитаю встречаться с Колей, а не с Васей». Куда приятней услышать второй вариант ответа. Как видим, у предпочтения больше оснований стать надежной основой для разрешения проблем в тех случаях, когда у вас появляется расхождение во мнениях с другими людьми.
Девушка ехала в электричке. В окно билась бабочка — летела на солнце, окно закрыто, она уже вся обессилела, а сидящие рядом люди были абсолютно равнодушны к её мукам. Девушка наблюдала и нервничала всё больше и больше, в конце концов, не выдержала и поймала эту обессилевшую бабочку. Когда электричка остановилась на очередной станции, выпустила её в окно. Бабочка неуверенно встрепенулась на ее ладони, расправила крылышки и полетела. Она облегчённо вздохнула. Но потом целый день с гневом вспоминала этих равнодушных людей, осуждала их (про себя). Вечером вернулась на дачу, занесла на летнюю кухню пакет с продуктами и плюхнула его на пол. Не увидела, что на полу сидела точно такая же бабочка — девушка её убила. Обнаружила на следующий день, когда подняла пакет. Мораль: не осуждай! Иначе обстоятельства и тебя заставят совершить точно такой же грех.
Петр Ковалев
Наладить доброжелательные отношения с окружающими получается не у всех. Особенно сложно это сделать, если нормальному общению мешает желание кого-то осудить. Для большинства людей осуждение – естественный механизм «установки» границы между собой и другими. Есть немало причин, по которым избавиться от осуждения необходимо. И множество сложностей возникают, если все же решено это сделать. Победить столь неприятное и даже разрушительное желание можно, зная, почему оно появляется.
Причины осуждения других людей
В юриспруденции существует термин «презумпция невиновности». На обычную жизнь этот термин тоже можно перенести. Не следует осуждать других людей, если не доказана их вина в серьезных «преступлениях». По большей части желание осуждать возникает бездоказательно. И это значит, что проблема кроется в самом осуждающем человеке, ведь именно он «надумывает» себе, за что другого можно порицать. Почему так происходит? Можно назвать следующие причины для осуждения окружающих.
1. Несоответствие ожиданий и реальности
Попытка обвинить другого человека в чем-то нередко возникает, когда этот человек не соответствует ожиданиям. Например, хочется, чтобы он вел себя приветливо и дружелюбно. А он либо проявляет себя как отъявленный хам, либо просто не замечает и игнорирует. В принципе, игнорирование со стороны другого еще не является серьезным поводом для суждений. Но ведь в описанном случае возникает обида, которая является мощным стимулом к осуждению.
Возлагая большие надежды на кого-то, люди рискуют сильно разочароваться. А за разочарованием следует ответная реакция, то есть осуждение. Разочаровавшийся человек действует по принципу: « Ты не соответствуешь моим ожиданиям, поэтому я вправе осудить тебя в глупости, слабохарактерности, физической немощи, невежественности» и так далее.
2. Выход за рамки привычной морали
Связь осуждения и личных нравственных ценностей очень стойкая. Когда человек наблюдает чужие поступки, несоответствующее его представлениям о морали, он невольно начинать осуждать. Для кого-то даже курение или использование нецензурной лексики – серьезнейший повод для осуждения. Другие люди не видят ничего страшного в краже или рукоприкладстве. Все дело в том, что у этих категорий людей абсолютно разные моральные ценности и различный уровень нравственности.
Чем строже было воспитание в детстве, тем выше вероятность, что человек, повзрослев, станет осуждать других даже по мелочам. Далеко не всегда попытки родителей привить хорошие манеры приводят к правильному результату. В итоге вырастает сноб, который считает окружающих ниже себя. И при каждом удобном случае старается им об этом напомнить.
3. Попытка возвысить себя
Скрытые комплексы, страхи, неразрешенные внутриличностные конфликты – все это тоже может приводить к желанию осудить других. Ведь, где осуждения, там и возвеличивание себя. Многие люди живут по такому принципу – они унижают других, чтобы подчеркнуть собственные преимущества. И неважно, что зачастую эти преимущества сомнительны. Главное, чтобы человек чувствовал, будто он лучше других хоть в чем-то.
Это происходит преимущественно из-за неосознанного чувства неполноценности. Правда, у людей с эгоцентризмом и с завышенной самооценкой такие попытки тоже возникают часто. В обоих случаях осуждение другого становится способом укрепить собственную уверенность.
4. Банальная личная неприязнь
Осуждать кого-то можно независимо от того, что конкретно человек делает. Если он сам по себе неприятен, то практически все его действия будут обсуждаться. Возможно, здесь затаилась какая-то давняя обида. Например, коллега, получивший повышение обманным путем, станет восприниматься как человек с огромным количеством недостатков. Его осуждение – следствие такого сформированного мнения.
Что бы он ни делал, желание осуждать его все равно остается. И даже попытки наладить отношения, которые он предпринимает, воспринимаются как неискренние. В них ищут подвох, хотя человек ведет себя открыто и честно. Хотя бывают и серьезные причины. Например, если к вам , вряд ли вы примете его сразу.
5. Желание приобщиться к социальной группе
Есть целые социальные группы, в которых осуждать людей с определенными особенностями является нормой. Подростки критично относятся к учителям. Они придумывают прозвища, стараются явно или косвенно оскорбить, нажаловаться родителям и так далее. В подростковой среде это принято. И «участник», который не соблюдает общие правила, становится изгоем.
Во взрослой жизни все происходит так же. В коллективе могут сложиться традиции осуждать начальство по любому поводу. Между подругами тоже ходят сплетни о каком-то конкретном «нелицеприятном» человеке. В итоге социальная группа формирует привычку осуждать определенных «противников». Избавиться от нее, конечно, можно. Но нужно быть готовым, что социальная группа станет этому сопротивляться. В конечном итоге она и вовсе может изгнать своего «неправильного» члена.
6. Стойкий негативизм личности
Наконец, еще одной причиной осуждения других является такая особенность характера человека, как негативизм. Негативист идет против всех и сразу. Ему не важно, с чем бороться. Мысли и поступки негативиста преследуют единственную цель – противостоять окружающим. Осуждение становится одним из простейших способов показать неприятие мнения или желаний, не совпадающих с собственными.
Проблема негативизма в том, что он не дает сформировать устойчивую личность. То, что негативисту нравилось вчера, завтра будет подвергаться осуждению и критике. Ничего постоянного у этого человека нет.
Осуждение других – личная проблема
Интересно, что практически все причины осуждения посторонних людей связаны с самим осуждающим. То есть суть претензий сводится к внутренним проблемам. Исключение составляет ситуация, когда человек «пришел» в какую-то группу. Выше об этом сказано было. В остальных случаях реальным виновником осуждения становится именно тот, кто критикует. Если не хочется, чтобы это переросло в серьезный внутриличностный конфликт, стоит побороть желание кого-то осуждать.
Грех осуждения — один из самых коварных, вкрадчивых, незамечаемых и потому наиболее распространенных грехов. Он легко маскируется: осуждая, мы видим в этом проявление нашей собственной моральности, справедливости, а также ума, проницательности: «Я вижу, кто он есть, меня не проведешь». В отличие от грехов, совершаемых действием, грех словесного осуждения в большинстве случаев не несет непосредственно наблюдаемых практических последствий: сказал — и что? Можно считать, что не говорил. Что же до осуждения мысленного — это постоянная непроизвольная работа мозга, над которой мало кто из нас может рефлексировать, и хроническое воспаление нервов, которого тоже мало кто избегает. Многие из нас привыкли произносить на исповеди «грешу осуждением» как нечто дежурно-формальное — ясное дело, кто этим не грешит!Однако мы должны задуматься: почему такое внимание уделяли этому греху святые отцы, учители Церкви? Что именно мы делаем, осуждая других? И как нам если не избавиться, то хотя бы начать бороться с этим злом в наших душах?
Об осуждении — очередная беседа с главным редактором нашего журнала игуменом Нектарием (Морозовым).
— Отец Нектарий, мы уже попытались здесь определить причины распространенности этого греха — а есть ли иные?
— Грех осуждения распространен, как и грех лжи, как и все грехи, которые мы совершаем исключительно словом. Эти грехи удобны, удобосовершаемы, потому что, в отличие от грехов, совершаемых делом, не требуют каких-то особых условий, обстоятельств — наш язык всегда при нас. Мне представляется, что есть две главные причины осуждения: во-первых, что бы мы сами о себе ни думали, ни говорили, мы на самом деле очень хорошо чувствуем свое несовершенство, понимаем, что не дотягиваем до того, чем хотели бы быть. Для неверующего это чувство собственного несовершенства лежит в одной плоскости, для верующего, воцерковленного человека — в другой: мы понимаем, что живем не так, как должны жить хрис-тиане, наша христианская совесть нас в этом обличает. И здесь есть два пути: или самоотверженно трудиться над собой, дабы достигнуть мира со своей совестью, либо осуждать других, чтобы на их фоне выглядеть хотя бы чуть-чуть получше; чтобы таким образом самоутвердиться за счет ближнего. Но тут вступает в действие тот духовный закон, о котором много писали святые отцы: глядя на грехи других, мы перестаем замечать собственные. А перестав замечать собственные грехи и недостатки, становимся особенно безжалостными к грехам и недостаткам других.
Почему святые были так сострадательны к немощам ближних? Не только потому, что в их сердцах жила Божественная любовь, но и потому, что они сами, на собственном опыте познали, как трудно победить грех в себе. Пройдя через эту страшную внутреннюю борьбу, они уже не могли осудить кого-то, кто упал: они понимали, что сами могли бы упасть или падали, может быть, в прошлом точно так же. Авва Агафон, когда видел человека согрешившего, всегда говорил себе: «Смотри, как он пал: ты так же падешь завтра. Но он, скорее всего, покается, а вот будет ли время на покаяние у тебя?».
Это одна причина осуждения, а другая — обилие совершенно реальных поводов для осуждения. Человек — существо падшее, поврежденное грехом, и примеров поведения, заслуживающего осуждения, всегда достаточно. Другой вопрос — заслуживающих чьего осуждения? Божественного осуждения — да. А мы — имеем ли мы право осуждать?
— Но как не осудить, когда сталкиваешься с низостью, подлостью, хамством, изуверской жестокостью?.. В таких случаях осуждение — это естественная самозащита человеческого существа.
— Вот именно — естественная. А чтобы быть христианином, нужно свое естество превозмочь. И жить неким сверхъестественным образом. У нас самих это не получится, но с Божией помощью все возможно.
— И справиться с осуждением тоже, конечно; но что для этого должны делать мы сами?
— Прежде всего — не давать себе права кого-то судить, помнить, что суд принадлежит Богу. Это очень трудно на самом деле, каждый из нас знает, насколько это сложно — не давать себе права судить. Помнить евангельскую заповедь: не судите, да не судимы будете (Мф. 7, 1). Известен такой пример из патерика: монах, который считался самым нерадивым в монастыре, умирал в такой тишине сердечной, в таком мире с Богом, в такой радости, что братия пришла в недоумение: как же так, ведь ты совсем не подвижнически жил, почему ты так умираешь? Он ответил: да, я не очень хорошо жил, но я никогда не осуждал никого. Страх быть осужденным — это та преграда, которую можно поставить себе для того, чтобы не грешить осуждением.
Но лично мне близок тот способ борьбы с осуждением, о котором говорил преподобный Анатолий Оптинский. Он облекал его в такую краткую формулу: пожалей — и не осудишь. Как только начинаешь жалеть людей, желание их осуждать пропадает. Да, жалеть не всегда легко, но без этого нельзя жить по-христиански. Вы говорите о естественной самозащите человека от зла; да, мы страдаем от зла, от чужого греха, нам жалко самих себя, нам страшно, и мы хотим защититься. Но если мы христиане, мы должны понимать — в данном случае не столько мы, сколько тот, кто творит зло, несчастен. Ведь ему придется за это зло отвечать неким страшным, может быть, образом. Когда рождается эта подлинно христианская жалость к согрешающему человеку — пропадает желание осуждать. А для того, чтобы научиться жалеть, чтобы понудить свое сердце к этой жалости, надо молиться об этом человеке. Это давно известно: начинаешь молиться — и пропадает желание осуждать. Слова, которые, может быть, по-прежнему еще говоришь, не наполнены уже такой разрушительной силой, которой они были наполнены прежде, а потом ты вообще говорить их перестаешь. Но стоит забыть о молитве — и осуждение, погрузившееся уже вглубь, вновь вырывается на поверхность.
— А что еще нужно, кроме молитвы за врагов — чтобы агрессию, злость переплавить в жалость к ним? Может быть, видение собственной греховности?
— Другой оптинский старец, преподобный Амвросий, любивший облекать свои духовные уроки в полушутливую форму, говорил так: «Знай себя — и будет с тебя». В душе, в сердце каждого из нас — такой необъятный мир, мир, с которым нужно успеть разобраться за земную жизнь. Нам столько всего нужно успеть сделать с собою, и как часто мы не находим на это ни времени, ни сил. Но когда мы принимаемся за других людей, за разбор их грехов — время и силы почему-то находятся. Судить других — это лучший способ отвлечься от себя, от работы над собой, которая на самом деле должна быть самым главным нашим делом.
Читая о святых, часто думаешь: как же он, этот святой, жил в самом горниле искушений, в самой гуще людского греха, к тому же ему исповедовались сотни, тысячи людей, совершавших, может быть, страшные грехи — а он будто не замечал всего этого, жил так, словно этого нет? А он был занят тем, чтобы исправить, очистить от греха крохотную частицу этого мира — самого себя. И поэтому не был расположен заниматься грехами и немощами других людей. А молиться — да, молился о них и потому жалел. Для меня видимым образцом такой жизни всегда будет оставаться архимандрит Кирилл (Павлов) — человек, от которого услышать слово осуждения было практически невозможно. Он просто не оценивал никого никогда! Хотя у него исповедовалось огромное количество архиереев, духовенства, монашествующих, просто православных мирян. Он никого не судил, во-первых, потому что жалел, а во-вторых, потому что всегда был занят оплакиванием собственных грехов. Грехов, которые нам-то и заметны не были, но ему самому были заметны.
— Однако все мы вынуждены рассуждать об окружающих нас людях, судить о них, разбираться в них, наконец — это необходимо и в личной жизни (чтобы не наломать в ней дров, не сделать себя и близких своих несчастными), и на работе (чтобы, например, не доверить дело человеку, которому нельзя его доверять). Нам приходится говорить о чьих-то качествах вслух, обсуждать их — опять же, и на работе, и дома, от этого никуда не денешься. Где грань между необходимым и адекватным обсуждением — и осуждением человека?
— Святитель Василий Великий сформулировал замечательный принцип, определяющий, когда мы имеем право сказать о человеке что-то негативное и не впасть при этом в грех осуждения. Это возможно в трех случаях: во-первых, когда мы видим необходимость сказать ближнему нашему о его недостатке или грехе для его же блага, для того, чтобы ему помочь. Во-вторых, когда нужно сказать о его немощах кому-то, кто может его исправить. И в-третьих, когда нужно предупредить о его недостатках того, кто может от них пострадать. Когда мы говорим о приеме на работу, о назначении на должность или же о вступлении в брак — это подпадает под третий пункт данного «правила». Решая эти вопросы, мы думаем не только о себе, но и о деле и о других людях, о том, какой вред может им причинить наша ошибка в человеке. Но что касается работы — здесь особенно важно быть максимально объективным, беспристрастным, чтобы к нашей оценке человека не примешивались наши личные, эгоистические мотивы. Насколько мы можем здесь быть справедливыми? Насколько вообще может быть справедливым человек? Как говорил авва Дорофей, кривое прав`ило и прямое кривит. Всегда есть возможность ошибки. Но даже если мы максимально объективны и справедливы, даже если наше суждение о человеке совершенно правильно — у нас все равно остается масса возможностей согрешить. Например, мы можем говорить о человеке справедливо, но со страстью, с гневом. Мы можем быть совершенно правы, но в какой-то критической ситуации оказаться абсолютно немилосердными к виноватому человеку, и это тоже будет грехом. Практически не бывает так, чтобы мы высказали о человеке свое мнение — пусть непредвзятое, справедливое, объективное — и у нас не было бы нужды вернуться к этим нашим словам, когда мы придем в храм на исповедь.
Не могу не сказать еще раз об отце Кирилле. Когда ему задавали вопросы о конкретных людях (например, о сложных ситуациях, связанных с другими людьми) — он никогда не отвечал сразу, между вопросом и ответом всегда была дистанция. Отец Кирилл не просто обдумывал ответ, он молился, чтоб ответ был правильным, он давал себе время, чтоб утишились его собственные чувства, чтобы отвечать не из собственного душевного движения исходя, а именно по Божией воле. Есть пословица: «Слово — серебро, а молчание — золото». Но отец Кирилл на таких весах взвешивал свои слова о людях, что они исходили из молчания и оставались золотом. Вот если любой из нас попытается говорить о других исключительно так, с такой мерой ответственности — тогда его слово будет очищено от человеческих страстей, и он, может быть, не согрешит осуждением, немилосердием, гневом, тем, чем обычно мы в таких случаях согрешаем.
— А бывает ли праведный гнев?
— Пример праведного гнева дает нам Третья книга Царств, это гнев святого пророка Божия Илии. Однако мы видим: Господь — хотя Он и затворил по молитвам пророка небо и не было дождя — хотел иного: хотел, чтобы Его пророк научился любви. Милосердие и любовь Богу угоднее, чем праведный гнев. Преподобный Исаак Сирин пишет: «Никогда не называй Бога справедливым, Он не справедлив, Он милостив». И мы, чувствуя подступивший гнев, должны вспоминать об этом. К сожалению, мы периодически встречаем людей — искренне верующих, православных, но убежденных, что Православие должно быть с кулаками. Эти люди ссылаются, как правило, на Иосифа Волоцкого, на его взгляды на борьбу с ересями, которые привели даже к казням еретиков на Руси (слава Богу, что это не вошло в систему, осталось лишь отдельно взятым эпизодом, ибо существовал противовес — точка зрения преподобного Нила Сорского), на святителя Николая, якобы ударившего по щеке еретика Ария (хотя исторически этот эпизод сомнителен), и, наконец, на Иоанна Златоуста, призывавшего заградить ударом уста богохульствующего. Но ведь все эти примеры являют собой исключение, а не правило. И если мы помним согласное учение святых отцов, помним Евангелие, мы знаем, что все, взявшие меч, мечом погибнут (Мф. 26, 52). Если удар по щеке Ария действительно был нанесен, это было, возможно, проявлением ревности со стороны архиепископа Ликийских Мир — но откуда в современном человеке, усиленно призывающем «освятить руку ударом», такая уверенность — будто он обладает добродетелями святителя Николая? Откуда мы взяли, что для святителя Иоанна Златоуста это было нормой, а не исключением — «заграждать уста ударом»? Поэтому не надо нам «освящать руки» и заграждать чужие уста ударами. Не надо никого бить «за православную веру». За православную веру нужно бить только собственный грех. Это очень большой соблазн — направить гнев не на борьбу с самим собой, а на борьбу с другими. Если мы будем не с другими, а с собственным грехом бороться, мы разомкнем цепочку зла, ненависти, страха, не продолжим, а разомкнем. Господи, хочешь ли, мы скажем, чтобы огонь сошел с неба и истребил их, как и Илия сделал? Но Он, обратившись к ним, запретил им и сказал: не знаете, какого вы духа (Лк. 9, 54-55).
— Может быть, можно сказать так: на праведный гнев имеет право только святой?
— Паисий Святогорец говорил: «Чем духовней человек, тем меньше у него прав». Это мы со своей точки зрения можем говорить о каких-то особых правах святого человека по отношению к другим, а сами святые никаких особых прав за собою не числили. Напротив, в житиях мы читаем, как святой, едва произнеся какое-то слово, осуждающее другого человека, тут же падал на колени и каялся в невольном грехе.
— Если ближний наш обижает нас, причиняет нам боль или какой-то ущерб — нужно ли сказать ему об этом, и если нужно, то как при этом не допустить его осуждения?
— Я не думаю, что в подобных ситуациях нужно терпеть молча. Потому что бессловесное, безропотное терпение скорбей, приносимых ближними, под силу только людям совершенной жизни. Если ближний причиняет нам боль — почему бы не предложить ему поговорить, разобраться, не спросить его, не считает ли он нас в чем-то неправыми, не обидели ли мы его чем-то сами? Когда оба человека благонамеренны — ситуация разрешится. Но если человек уязвляет нас сознательно и злонамеренно — здесь два пути: попытаться нейтрализовать его или, может быть, потерпеть, если это по силам. Если нет, выйти из-под удара — в этом никакого греха нет. Сам Спаситель заповедовал: Когда же будут гнать вас в одном городе, бегите в другой (Мф. 10, 23). Нам же для того, чтобы защититься от причиняемого человеком зла, нужно порой просто перестать перед ним открываться. Опустить забрало, дабы оно помешало ему нанести нам тот удар, который принесет зло — не только нашей, но и его душе.
— С грехом осуждения непосредственно связан грех лжи и клеветы. Меня поразило то, что авва Дорофей и другие духовные писатели использовали слово «ложь» в несколько ином значении, не в том, к которому привыкли мы. Для нас ложь — это предпринимаемый с какой-либо (когда-то даже и благой) целью сознательный обман. Для них — то, что мы очень редко за собою замечаем: безответственное произнесение, говорение неких слов, то ли соответствующих истине, то ли нет; произнося это в обычном потоке нашего празднословия, мы даже не задумываемся о том, соответствуют ли наши слова о других людях реальности. Злословие, сплетничанье, «перемывание косточек» — все из этой оперы. Как от этого отстать?
— Это вопрос о внимательности нашей жизни, о том, как мы внимаем себе. У внимательного человека пропадает склонность к легкомысленным, скоропалительным суждениям. Если человек живет не задумываясь, он переходит от одного смятения к другому. А смятение преподобный Исаак Сирин назвал колесницей диавола: на смятении, как на колеснице, враг въезжает в наши души и переворачивает в них все вверх дном. И перевернутый человек судит других по первому своему побуждению, не давая себе труда поразмыслить о справедливости своих суждений.
Мы часто начинаем судить других от собственной немощи — одолевает нас усталость от обид, от ударов, от боли, и мы срываемся и начинаем эти свои раны с кем-то обсуждать. Перетерпи какое-то время, не рассказывай никому о своей обиде — и, может быть, умрет в тебе осуждение. И наступит ослаба, отдохновение для души. Но мы не находим в себе сил потерпеть, и здесь срабатывает еще один духовный закон, о котором говорят святые отцы: осуждая, ты лишаешься помощи Божией, благодатного покрова. И практически всегда сам совершаешь тот грех, за который осуждал другого человека. Страх лишиться Божией помощи — это еще один наш помощник в преодолении греха осуждения. Замечательный старец Ефрем Катунакский служил Божественную литургию в течение всей своей жизни каждый день и каждый раз переживал ее как неповторимое радостное событие для себя и всего мира. Но как-то раз не почувствовал божественной радости — отчего же? «Приходил ко мне брат один, мы с ним обсудили поступки архиереев и кого-то осудили» — так он это объяснил. Он стал молиться, почувствовал, что Господь его прощает, и сказал себе: «Хочешь снова потерять Литургию — осуждай».
— Вы сказали уже об обилии поводов для осуждения. Как избежать сердечного гнева, наблюдая то, что происходит с нашим обществом, со страной, зная о колоссальной коррупции, наблюдая деморализацию общества, намеренное, в коммерческих целях, развращение молодежи? Это гражданская боль, гражданский протест, но ведь это и гнев тоже — мы им согрешаем?
— Чувство, о котором вы говорите, очень близко и понятно мне. И я ищу для себя ответ на этот вопрос. Причина нравственного состояния нашего общества — она ведь и в нас самих тоже. Но если бы мы принимали неправедную жизнь как нормальную, если бы нам сейчас было хорошо — у нас вообще не было бы никакого оправдания. Мы привыкли разделять историю нашей страны на две части: до катастрофы 1917 года (это как бы хорошая жизнь) и после — это наша жизнь, плохая. Но давайте зададим себе вопрос: а что, до революции религиозная жизнь народа — всего, сверху донизу — была идеальной? Народ сам отходил от живой веры, его никто не оттаскивал за руку. Значит, народ сам сделал выбор и получил то, что выбирал. И пример израильского народа говорит нам об этом: когда евреи предавали Бога Единого, они терпели бедствия, притеснения, оказывались в рабстве; когда они отвергли Сына Его, они рассеялись по миру. Представьте себе, если бы у нас была сейчас идеальная власть, она продуманно заботилась бы о народе, настало бы процветание… Мы стали бы от этого чище, праведнее, ближе к Богу? Нет. Но, если бы мы оказались настолько далеки от Бога в условиях хотя бы относительного благополучия — суд Его был бы суровее к нам. Господь, может быть, посылает нам все это, всю нашу жизнь для того, чтобы мы поняли наконец, что не надо надеяться «на князи, на сыны человеческия» — надеяться надо только на Него. Чтобы мы от этой мысли к Нему обратились и изменились к лучшему. Осуждает тот, кто считает, что достоин лучшей жизни, лучшего народа, лучшей власти, кто думает: со мной-то все в порядке, а вот они… Но на самом деле начинать надо с себя. Потому что ничего в этом мире не исправишь, пока не исправишь себя самого.
Журнал "Православие и современность", №23 (39), 2012 г.
иерей Филипп ПарфёновОсужде́ние
– 1) уничижительное мнение (суждение) о , пристрастно характеризующее его недостатки; 2) обличение; 3) вменение вины.
Осуждение считается видом рассматривается как один из тягчайших .
Чем осуждение отличается от рассуждения?
Как следует из практики общего словоупотребления, понятия «рассуждение» и «осуждение» имеют различные смыслы.
Глагол «осуждать» означает - выказывать неодобрение, обнаруживать чью-либо виновность, выдвигать обвинительный приговор.
Глагол «рассуждать» хотя и может сближаться по смыслу со словом «обсуждать» (а значит и «оценивать» кого-либо, в том числе в нравственном или юридическом отношении, или, что то же, «осуждать»), однако в первую очередь всё же располагает к другой интерпретации: излагать суждения, строить умозаключения.
Несмотря на разницу в смыслах подмена этих понятий происходит настолько часто, что порой не вызывает удивления.
Пожалуй, едва ли не каждому христианину известно, что осуждение ближнего (в ряде случаев) может интерпретироваться как грех: «не судите, да не судимы будете» ().
Тем не менее, многие всё же любят судить о других, «перемывать косточки», «копаться в грязном белье». Причём, достаточно часто это совершается в форме или праздной болтовни, «за спиной» того, кого, собственно, обсуждают.
Понимая, что осуждать (таким образом) - некрасиво, многие, избегая как суда своей совести, так и встречных осуждений со стороны окружающих, уверенно оправдываются утверждением: я не осуждаю, я всего лишь рассуждаю!
В каких же случаях, рассуждая о ближних, люди именно рассуждают, а в каких переходят границы дозволенного и вопреки правилу («не судите, да не судимы будете» ()) осуждают?
Для того, чтобы разрешить это недоумение, желающий «порассуждать» должен задаться (как минимум) двумя вопросами: какова цель предполагаемых рассуждений, и имеет ли он моральное право оценивать то или иное действие заинтересовавшего его человека?
Не противоречат канонам и рассуждения по поводу такого-то и такого-то грешника с третьими лицами, имеющее целью оградить эти лица от исходящей от грешника опасности, например, если он является или .
Правда, всё вышесказанное справедливо лишь для здравых, трезвых рассуждений.
Что касается вопроса о моральном праве на обсуждение того или иного грешника, здесь важно помнить о замечании, которое хотя и было озвучено 2000 лет тому назад, однако остаётся актуальным и сегодня: «что ты смотришь на сучок в глазе брата твоего, а бревна в твоем глазу не чувствуешь?» ().
Разница в отношении к собственным грехам и ко грехам ближних бывает настолько разительной, что иногда думается, что приведённую выше метафору не только не следует считать риторическим преувеличением, но можно ещё и усилить.
И это понятно. Для борьбы со своими грехами требуется немало усилий, может быть даже духовных подвигов, а осуждая стороннего человека, легко выказать себя с самой лучшей стороны, мол, он - грешник, но коль скоро я его осуждаю, значит я - не такой. Ай да молодец!
Многие из нас бывают скоры на обсуждение чьих-то грехов, тогда как не уделяют надлежащего внимания своим, словно забывая о грозном Евангельском предостережении: «каким судом судите, таким будете судимы» (). А зря.
«Не судите, и не будете судимы; не осуждайте, и не будете осуждены; прощайте, и прощены будете», – сказал Спаситель ().
«Если бы мы даже не сделали никакого греха, то уже один этот грех (осуждение), мог бы свести нас в преисподнюю, – говорит св. , – Кто строго расследует чужие проступки, тот не получит никакого снисхождения к своим собственным, потому что произнес суд соответственно не только свойству наших преступлений, но и по твоему суду о других… Не будем строго судить других, чтобы и у нас не потребовали строгого отчета, — мы сами обременены грехами, превышающими всякое помилование. Будем больше сострадать тем, которые грешат, не заслуживая снисхождения, чтобы и мы могли надеяться на такую же милость к себе; хотя, сколько бы ни старались, мы никогда не будем в состоянии оказать такое человеколюбие, в каком имеем нужду от человеколюбивого Бога. Поэтому не безрассудно ли, когда мы сами находимся в такой большой беде, строго разбирать дела своих собратий и вредить самим себе? Таким образом, ты не столько выставляешь его недостойным твоего благодеяния, сколько самого себя – недостойным Божия человеколюбия. Кто строго взыскивает со своего собрата, с того гораздо строже взыщет Бог».
«Слышал я о некоем брате, что когда он приходил к кому-либо из братий и видел келлию его невыметенною и неприбранною, то говорил в себе: блажен сей брат, что отложил заботу обо всём, или даже обо всём земном, и так весь свой ум устремил горе́, что не находит времени и келлию свою привести в порядок. Также если приходил к другому и видел келлию его убранною, выметенною и чистою, то опять говорил себе: как чиста душа сего брата, так и келлия его чиста, и состояние келлии согласно с состоянием души его. И никогда он не говорил ни о ком: сей брат нерадив, или сей тщеславен, но, по своему доброму устроению, получал пользу от каждого. Благий Бог да подаст нам благое устроение, чтобы и мы могли получать пользу от каждого и никогда не замечать пороков ближнего. Если же мы, по собственной нашей греховности, и замечаем или предполагаем их, то тотчас обратим помысл наш в добрые мысли. Ибо если человек не будет замечать пороков ближнего, то с помощию Божиею рождается в нём благость, которою благоугождается Бог».
«Не будь судьей чужих падений. На них есть Судия праведный».
свт.
«(Христианин) подвергается тем же провинностям и порокам, за которые вздумал бы осуждать других. Следовательно, всякий должен судить только себя самого; осмотрительно, осторожно наблюдать за собой во всем, а не расследовать жизнь и поведение других… Кроме этого еще и потому опасно судить о других, что мы не знаем необходимости или причины, по которой они поступают так или иначе. Может быть, перед Богом правильно или извинительно то, чем мы соблазняемся. И мы оказываемся безрассудными судьями и этим допускаем нелегкий грех».
преподобный
«Берегись осудить ближнего, поскольку он пред своим Господом стоит или падает, поскольку и сам ты – грешник. И праведнику судить и осуждать никого не следует, тем более грешнику – грешника. И судить людей – дело одного Христа: Ему Небесный Отец передал Суд, и Он будет судить живых и мертвых – этому Суду и сам ты предстоишь. Берегись же похитить себе сан Христов – это весьма тяжко – и судить подобных тебе людей, чтобы с этим мерзким грехом не явиться на Суд Божий и не быть справедливо осужденным на вечную казнь».
святитель
«Чтобы избавиться от греха осуждения, надо возыметь милостивое сердце. Милостивое сердце не только не осудит кажущегося нарушения закона, но и очевидного для всех. Вместо суда оно воспримет сожаление и скорее будет готово плакать, нежели укорять…
Поспеши возбудить в себе жалость всякий раз, как придет злой позыв к осуждению. С жалостливым же сердцем обратись потом с молитвою к Господу, чтобы Он всех нас помиловал, не только того, кого хотелось осудить, но и нас и, может быть, больше нас, чем того, – и замрет злой позыв».
св.
Нужно обратить душевное око от рассмотрения чужих погрешностей на свои собственные и приучать язык говорить строго не о ближних, но о себе самом, ибо плодом этого бывает оправдание.
преподобный
Нет плохих людей на свете, а есть больные души, жалкие, подверженные греху. За них надо молиться, им нужно сочувствовать.
прпмч. Митрофан Сребрянский
Как грязная вода не может убелить грязное полотно, так и грешник не может очистить другого грешника, пока себя не очистит. Потому предостерегает Господь: исцели себя сам! Если хотите исправлять других, исправьте себя, а потом о других ревнуйте. Это закон Христов.
свт.
Смотрите на врагов, как на больных одной с вами болезнью.
священник
Мы не можем судить ближнего, т.к. мы не знаем его:
— наследственности;
— обстановку его жизни в детстве и юности;
— характер его родителей и воспитателей;
— знания, которые он получил;
— направление его судьбы по Божию промыслу.
Из воспоминаний об архим. Серафиме (Тяпочкине):
Ему совершенно чуждо было осуждение. Если кто-либо приходил к нему с жалобой на ближнего, начинал подробно рассказывать о происшедшем и о своем обидчике, батюшка учтиво останавливал, но так, чтобы не оскорбить говорившего, и призывал помолиться за обидчика. Тут же все смущение рассеивалось, обида утихала. Достигал он этого тем, что, молясь, внутренне оставался спокойным, невосприимчивым ко всему плохому, чуждому его душе, по слову заповеди Христовой: «блаженны миротворцы, яко они будут наречены сынами Божиими» ().